«Я был свидетелем того, что в 80-е годы армяне в Карабахе жили лучше, чем азербайджанцы…»- Кочерыгин А.В.

«Всего за одну неделю, которую провел в Ханкенди и Шуше, лично убедился, что тогда законы не сработали…»

События вокруг бывшего Нагорного Карабаха, которые превратились в большую головоломку для целого региона, начались 32-33 года назад, еще в советское время. Депортация азербайджанцев из Армении, убийство в Аскеране армянскими экстремистами двух молодых азербайджанцев, Сумгаитские события и т.д…

Наверное для наших читателей будет интересно, знать мнение гражданина Азербайджанской Республики о Карабахской проблеме, русского по национальности, бывшего сотрудника прокуратуры, который в феврале 1988 года работал  заместителем прокурора города Сумгаит. Он после Аскеранских событий одну неделю , как сотрудник прокуратуры, принимал участие в первичных следственных действиях. Побывал в Ханкенди и Шуше.

Предлагаем интервью с прокурором в отставке Кочерыгиным Анатолием Васильевичем 

Краткое досье:

Кочерыгин Анатолий Васильевич.

Родился в 1953 году в поселке Бина города Баку в семье нефтяника, участника Второй Мировой войны. Начал работать в органах прокуратуры Азербайджанской ССР в 1979 году (следователем, старшим следователем).  С 1984 года по 1985 год работал в Узбекистане заместителем следственной  группы  Прокуратуры СССР. В 1985-1987 годах принимал участие в расследовании уголовного дела о хищении в особо крупных размерах в ПО «Промгалантерея».

В 1987 году был назначен заместителем прокурора города Сумгаит. В 1990 году начал работать в Прокуратуре Азербайджанской ССР начальником отдела, заместителем начальника управления общего надзора.   До 2002 года занимал разные должности в  Прокуратуре Азербайджанской Республики.  В 2002 году был назначен старшим помощником судьи  Конституционного суда Азербайджанской Республики. 2017 году ушел в отставку с должности старшего консультанта КС.

-Анатолий Васильевич, в феврале 1988 года, в первые дни, когда начались митинги и демонстрации армянских сепаратистов в тогдашней Нагорно-Карабахской области, вы в составе следственной группы  прокуратуры Азербайджанской ССР отправились в Ханкенди. Какие впечатления оставили у вас эти события, как юриста и как гражданина Азербайджана?..  

— Да, я с группой сотрудников прокуратуры, утром следующего дня, после Аскеранских событий — 23 февраля 1988 года, приехали в Агдам. Далее мы проследовали в Аскеран и Шушу. По известной причине (убийство на межнациональной почве) среди нас , в основном, были работники прокуратуры русской национальности. Но были и азербайджанцы,  а также, насколько я помню, четверо армян. Однако , армянские коллеги сразу повели себя странно . Откололись от общей группы, уединились, о чем то перешёптывались, отказались участвовать в первоначальных следственных действиях . Но в целом никакой работы не велось . Потому что была растерянность  и не разбериха… Тогда уже и митинги армянских экстремистов начались в Ханкенди. Мы, по поручению сотрудников  Прокуратуры СССР, ходили по городу, наблюдали за митингами, считали примерное количество участников. И в деревнях были, где жили армяне. И я скажу, что был свидетелем того, что армяне в Карабахе жили вполне нормально. Несмотря на то, что  тогда не только в Москве, но даже во времена Везирова и в Баку «признавались», что  «армяне в Нагорном Карабахе живут хуже, чем азербайджанцы».Что как будто их права ущемляются, их обделяют в обеспечении. Но я еще раз  наглядно убедился, что наоборот армяне  в Карабахе живут лучше , чем  жители Кюрдамира, Сальян, Саатлов и т.д. Об этом я неоднократно говорил руководителям Прокуратуры СССР, приводил конкретные примеры.

Через несколько дней в Ханкенди прибыла группа из высокопоставленных работников прокуратуры СССР, в том числе  был старший следователь по особо важным делам Гаманюк. Он проработал там около шести месяцев. Потом я слышал , что он якобы написал рапорт и уволился из органов Прокуратуры. Я точно не могу сказать, но по разговору коллег , причиной было то что центр не давал ему возможности принимать самостоятельные решения в соответствии с законом, а армяне препятствовали следствию. В расследовании уголовных дел принимали участие мои друзья , товарищи, коллеги. Условие работы следователей были очень сложными и опасными . Например , они оставались в гостинице в Ханкенди и на ночь вынуждены были перекрывать изнутри двери в свои номера мебелью. Потому что были угрозы, была стрельба со стороны армян …

Тогда в  Ханкенди  находились заместители Генерального прокурора СССР Сорока О., Катусев А. Они были объективными людьми , служителями закона,   и знали, что так работать нельзя. Они сами говорили, что им не дают работать… Иногда в узком кругу они применяли нецензурные выражения в адрес президента Горбачёва за то, что прокуратуре не давали возможности проводить расследование объективно и всесторонне .

И я сам  всего за одну неделю, которую провел в Ханкенди и Шуше, лично убедился, что тогда  законы не сработали…   Я начал работать следователем в 1979 году. И тогда, и  позже мне как следователю, никто из руководства не мог дать каких-либо незаконных указаний или же расследовать дело в угоду чьих-то интересов. Руководствовались Уголовным кодексом, Уголовно-процессуальным кодексом и «социалистическим правосознанием»…

Короче говоря, все знали, что на самом деле происходит в Карабахе и как живут армяне в реальности. Но всё равно многие поддакивали центру…

Поэтому я  считаю, что политика должна действовать в рамках закона , а не наоборот. Резолюции СБ ООН, Хельсинские договоренности 1975 года, другие международные нормы и договора должны быть в основе  решения  Карабахского вопроса. Речь на переговорах должна идти об их безоговорочном исполнении , а уж потом решать другие вопросы…

Иначе все случиться по Клаузевичу: « Война есть продолжение политики , только иным способом…»

-А когда вы  вернулись из Карабаха?

-Где-то 28 февраля 1988 года позвонили из Сумгаита, сообщили что там начались так называемые  погромы. И я помчался туда…

(Продолжение следует)

Вел беседу: Султан Лачин